Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О чем все они говорили, Чёли не очень поняла, как вдруг маленький мальчик, путаясь в одёжках, которые не успел снять до конца, бросился в сторону ослика с криком: «Живая!»
– Я не «живая», я – Чёли, – только и успела подумать Чёли, как оказалась в объятиях мальчика. Она почувствовала, как радостно колотится сердце в его груди, и в её кудрявой головке родился вопрос:
– «Живая» – это что, моё новое имя? И чем им «Чёли» не угодило, хорошее имя, я к нему привыкла? – она обвела бусинками черных глаз присутствующих и замерла в ожидании, что же будет дальше.
А дальше маленький мальчик, его, как выяснилось, звали Толиком, стал уточнять, чья это собачка. Таня объяснила, что собачка – его подарок на юбилей. Толику сегодня исполнилось 5 лет.
Не поняв, что значит «подарок», Чёли подумала, всё ещё стиснутая в объятиях юбиляра:
– 5 лет – солидный возраст! Моей маме, пуделихе Кларе, тоже пять лет, она очень умная и добрая! Но Клара взрослая, она моя мама, а Толик – мальчик. Как же так?
В это время Толик стиснул тельце своего подарка в ладошках, поднял Чёли перед собой и заглянул в её глаза-бусинки. Почему-то ему не понравилось имя Чёли.
– Если это моя собака, значит, я могу называть её как хочу? – и после недолгого и непонятного для Чёли разговора со старшими, Толик заявил, что подарок он будет звать Катей…
– Дети, мойте руки, и прошу всех к праздничному столу, – сказала Таня и добавила, – Толик, оставь пока свой подарок в покое, не надо всё время держать собаку на руках.
Новонаречённая Катька была оставлена посреди комнаты возле плюшевого ослика. Она растерянно оглядывалась, понимая, что надо с кем-нибудь обсудить её новое положение. Не обсуждать же это, в самом деле, с плюшевым осликом!
В это самое время из-за угла показалась усато-полосатая морда с хитрющими зелёными кошачьими глазами. Показалась и снова спряталась за углом. Катька, обрадованная возможностью поговорить хоть с кем-то, направилась туда, откуда предательски торчали кошачьи усы, выдавая спрятавшегося за углом комнаты неизвестного Катьке кота. Но не успела она приблизиться к усам и взглянуть, кому же они принадлежат, как неожиданным ударом упругой кошачьей лапы получила из-за угла оплеуху прямо по носу. Катька опрокинулась на спину, взвизгнула, тут же вскочила на лапки, тряхнула головой, чтобы прийти в себя и залаяла на неизвестные ей усы, всё также предательски торчащие из-за угла комнаты. Она лаяла, но в сторону усов не двигалась, опасаясь подлого нападения из-за угла. Усы нетерпеливо шевелились. Их владелец явно поджидал очередную возможность напасть на новенькую и не высовывался. Катька недоумённо замолчала. Что же делать? Любопытство брало верх над страхом перед неизвестным.
– И потом, – рассуждала про себя Катька, – я ведь подарок, меня принесли в этот дом, чтобы порадовать Толика, а вовсе не для того, чтобы какие-то усы на меня нападали. В конце концов, должен же быть в доме хозяин. Что-то я сомневаюсь, что усы здесь главные.
– Р-р-р-р, – глухо, но не сердито проворчала Катька, обращаясь к спрятавшимся за углом усам, как бы говоря им, – я вас не боюсь! Чем нападать из-за угла, выходите лучше знакомиться!
Усы задумчиво пошевелились, но демонстрировать своего обладателя не торопились. Катька помолчала, озабоченно глядя на опасный угол, и попробовала договориться мирным путём. Она тихонечко заскулила, как бы говоря:
– Не сердитесь, пожалуйста, я здесь новенькая. Мне сказали, что я – подарок, и что меня теперь зовут Катькой. А тебя, то есть Вас, как зовут?
Усы за углом ещё какое-то время помолчали, явно соображая, стоит ли связываться с этим подарком. Но затем, не выглядывая из-за угла, как бы нехотя, произнесли:
– Меня, между прочим, зовут Василием, чтоб ты знала! И я – не подарок, поэтому будешь знать своё место и не переходить мне дорогу.
Назвавшийся Василием секунду помолчал и муркнул:
– Так и быть, иди сюда, будем знакомиться. – Вслед за усами из-за угла высунулась и вновь спряталась наглая кошачья морда.
– А ты не будешь драться? – спросила Катька, делая шаг в кошачью сторону.
– Пока не буду, иди знакомиться, – ответил Василий.
– А почему ты не подарок? – опять спросила Катька.
– Потому что Татьяна говорит про меня «наш Васька не подарок, а сплошное недоразумение» – с солидностью в голосе произнёс кот.
– Поня-атно, – на зевке протянула Катька, – ты – недоразумение, и тебя зовут Васькой.
Такого панибратства Васька от этой мелюзги не ожидал. Он вышел Катьке навстречу, и она ошалела от неожиданности, увидев, что усы принадлежат огромному серо-полосатому коту с пушистым хвостом, белой окладистой манишкой на груди и в белых же перчатках на передних лапах. Кот был на три головы выше Катьки, он надменно посмотрел на неё сверху вниз и чванливо произнёс:
– Для тебя я – Василий! А «недоразумение» и «Ваську» я терплю только от Татьяны. Терплю лишь потому, что она в этом доме заведует кухней. А кухня, дорогой мой подарок, в нашем с тобой положении – это жизнь.
– Я не твой подарок, меня подарили Толику, – парировала Катька, но тут же осеклась, потому что опять получила оплеуху по носу. Правда, шлепок был не сильным.
– Говорить будешь, когда я тебе позволю, – потому что в этом доме я главнее тебя. Тебя принесли только-что, а меня хозяева любят уже две зимы и два лета, – сурово произнёс Васька и нетерпеливо дёрнул пушистым хвостом, демонстрируя тем самым, что не потерпит возражений.
– И ещё, – продолжил он со знанием дела, – в большой стае всегда важно знать кто кого…
– Старше? – опередила вопросом Катька и опять получила подзатыльник.
– Не старше, а главнее! Я, например, главнее тебя, потому что появился здесь раньше. Маша и Толик – главнее меня, Таня – главнее Маши и Толика, а Лёша главнее Тани.
– Значит, раньше всех здесь появился Лёша? – уточнила Катька.
– Я не знаю, кто из них появился здесь раньше. Когда меня сюда принесли, они все здесь уже были.
– Как же ты узнал, что самый главный Лёша? – поинтересовалась Катька и тут же предположила, – потому что он самый большой.
– Размер, конечно, играет важную роль, – подтвердил Василий и встал перед Катькой на все свои четыре лапы, распушив поднятый вверх хвост. Катька с уважением вздохнула и прижалась пузичком к полу, подтверждая, что с Васькиными размерами ей пока не тягаться.
– Размер – не главное, – продолжил Васька, – если ты будешь внимательной, то не раз услышишь, как Татьяна говорит «спросим у папы (папой она с детьми называет Лёшу)», «папа знает как лучше», «будет так, как скажет папа».
– Поняла! – радостно кивнула Катька. – Лёша главный и я должна его слушаться.
Обидный шлепок по носу тут же прилетел от Васькиной лапы.
– Ну, хватит уже драться, – обиженно скульнула Катька.
– Я не дерусь, я объясняю для особо непонятливых, – презрительно мяукнул в ответ Василий. – Слушаться ты будешь и меня, и детей, и Таню, и Лёшу, потому что твой номер – последний.
– Но как же тогда жить? Кто-то должен быть самым-самым главным! В моей родной стае самой главной была пуделиха мама-Клара. А здесь, кто здесь самый главный? – Катька от отчаяния и непонимания нового мироустройства жалобно заскулила, уткнувшись носиком в брюхо бессловесному плюшевому ослику. Василий презрительно хмыкнул, глядя на неожиданно разыгравшуюся трагедию и отчаяние несмышлёной Катьки. Он помолчал, задумчиво почесал задней лапой за правым ухом, лениво потянулся. Катька не унималась, горестно скуля в брюхо плюшевому ослику.
– Ладно, кончай ныть, – примирительно муркнул Василий. – Всё не так страшно, как тебе кажется. Да, командовать будут все, и слушаться по мере сил ты будешь всех. Но залог твоего счастья – любовь!
– Любовь Толика к девочке Кате, в честь которой он меня назвал? – всхлипнув, спросила Катька.
– Глупая, любовь Толика к девочке Кате – это не твоя любовь. Вот я, например, люблю Таню. И хотя она зовёт меня Васькой и недоразумением, всегда оставляет мне лакомый кусочек на обед, ласкает меня и чешет мне за ушами… Мурр-как хорошо!
– Тогда и я буду любить Таню! – воскликнула Катька.
– Ну, уж нетушки, ты к Тане лучше не лезь, мы с Лёшей её без тебя любим. Ухаживать за тобой она и без того будет, потому что ты подарок, а Толик ещё мальчик и не может быть взаправдашним хозяином. Впрочем, ты можешь любить Толика… – Васька снисходительно хмыкнул.
– У Толика уже есть любовь, девочка Катя с восьмого этажа, а я – всего лишь подарок и напоминание об этой любви, – вздохнула Катька.
– Правильно рассуждаешь, – одобрительно муркнул Василий. – Твоя любовь должна быть преданной и беззаветной, а самое главное, ни с кем не делимой.
– Кого же мне любить? Может Бабушку? Вон она как громко разговаривает на кухне! – стала рассуждать вслух Катька.
- Дома стоят дольше, чем люди (сборник) - Виктория Токарева - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Замочная скважина - Маша Трауб - Русская современная проза
- Судьбе вопреки. Часть первая. «Неудобная мишень…» - Юрий Москаленко - Русская современная проза
- Стамбул не про еду - Мария Сорокина - Русская современная проза
- Приемный покой. Книга 1-1. Покой нам только снился - Геннадий Бурлаков - Русская современная проза
- Сплетение песен и чувств - Антон Тарасов - Русская современная проза
- Записки любителя городской природы - Олег Базунов - Русская современная проза
- Баламуты. Рассказы - Валерий Анишкин - Русская современная проза